Просматривая чёрно-белые фотографии из личного архива, Николай Михайлович Мольченков с гордостью и теплотой вспоминает старых коллег. Повод освежить в памяти лица товарищей по цеху — приближающийся праздник: 21 августа страна отмечает День воздушного флота России.
Добро пожаловать на Ямал!
Молодой и перспективный парень Николай Мольченков демобилизовался из армии в 70-м, где летал на военных вертолётах. Судьба свела его с Ямалом в 72-м, когда из центральной России перебрался в Салехард. Местные морозы вспоминает с дрожью.
— Тогда была настоящая зима, не то, что сейчас. Вышел из самолёта в туфельках, фуражечке. Продрог так, что уши завернулись в трубочку. Было где-то под –50: морозище — звон да бела вьюга.
Встретили в северной столице новичка доброжелательно, в общежитие устроили, назначили вторым пилотом. Так и началась лётная служба в Салехарде.
Полтора года пролетели незаметно. Почти всё это время пилот находился на базировке в Нумгинской геологоразведочной экспедиции. Возили оборудование, трубы на внешней подвеске, продукты для рабочих и самих рабочих. Буровые вышки стояли по всей территории, в вертолётах была особая потребность.
Для комэска нет плохой погоды
Командованием Салехардского объединённого авиаотряда было принято решение о создании в Надыме отдельного авиазвена вертолётов Ми-8 и самолётов Ан-2. Николай Михайлович был назначен командиром подразделения. В 1974 году он прибыл в Надым для организации лётного коллектива. На первое время из состава Салехардского лётного авиаотряда выделили три вертолёта Ми-8, четыре экипажа и пять самолётов Ан-2. Из этого создавали работоспособный коллектив.
Одной из проблем, с которыми столкнулись экипажи, было отсутствие жилья. Лётчики — люди семейные, переезжали с жёнами, детьми, а селить их было некуда. Обратились лично к директору Надымгазпрома Владиславу Стрижову. К просьбе отнеслись с пониманием и выделили несколько квартир.
Работы хватало за глаза, пришлось одному руководить смешанным авиапарком, проверять технику пилотирования, тренировать экипажи. Северные авиаторы приучены к тяжёлым условиям, но, когда понадобилось расширять состав, в коллектив пришли молодые и неопытные. Их, летающих в комфортных южных условиях, приходилось тщательно готовить, прежде чем выпускать в самостоятельный полёт.
Снежный покров — коварная штука, лежит восемь месяцев в году, кругом голая тундра, ни деревьев, ни кустиков, лишь одно сплошное белое поле, сливающееся с горизонтом. Ориентироваться сложно и опытному пилоту, не то, что новичку.
— У пилотов есть проблемка — потеря пространственного положения. В плохих метеоусловиях, когда земля сливается с небом, лётчик испытывает иллюзии, связанные с движением относительно плоскости земной поверхности. Чтобы избежать крушения, экипажу приходится контролировать положение вертолёта по авиагоризонту. Поэтому, обучению новичков правилам приборного полёта мы уделяли особое внимание, а практиковаться давали даже в очень плохую погоду.
У командира был самый высокий допуск по метеоминимуму. Если рядовому пилоту разрешено летать при высоте нижней границы облаков в 150 м и с 2 000 м видимости по горизонту, то для него высота нижней границы облаков 100 м, видимость 1 000 метров.
— Если прогноз 100 на 1 000 — погода для полёта ужасная, простого пилота в небо не пустишь. Приходилось летать самому. Вот так и накатывал в месяц по 80 часов лётного времени при норме в 50. Но эти 30 часов никак не оплачивались. Всё, что выше нормы налетал, уходило, как говорится, «в фонд мира». Но бывало и такое, что даже наш командирский минимум не подходил под метеоусловия. Тогда приходилось ночевать, где придётся. В Сеяхе частенько оставались у рыбаков. Жили они в засыпанных снегом избушках на берегу Обской губы. Мы продукты привозили, а они крышу над головой лётчикам давали. В общем, жили дружно.
Фуражку на полку, униформу в шкаф
Трудно подсчитать, сколько авиаторов Николай Мольченков обучил искусству полёта в арктических снегах, но время идёт, с возрастом приходят связанные с профессией болезни. Спустя 35 лет Николай Михайлович вышел на пенсию, с улыбкой встретив радости и преимущества гражданской жизни. Покидать родной аэропорт не страшился, технику оставил в надёжных руках: за свою командирскую деятельность комэск «ввёл в строй» 22 руководителя экипажа.
— Авиация характерна тем, что будь у тебя хоть семь пядей во лбу, добивайся хоть всех командирских высот, но как только здоровье твоё пошатнётся, сразу превращаешься в простого пенсионера. Небо любит молодых!
«До сих пор жалею, что не смог помочь»
За многолетний труд в надымской авиации Николай Михайлович хорошо пополнил копилку интересных знакомств. Командиру подразделения лично приходилось летать как с большими начальниками, так и с известными уважаемыми людьми. Самые запоминающиеся знакомства — с бывшим заместителем председателя Совета Министров СССР Борисом Щербиной и епископом Русской православной церкви Алексием II. Последний из перечисленных даже оставил в пилотском свидетельстве Николая Мольченкова свою подпись, на счастье.
Сохранились в памяти и печальные истории: за годы службы видеть приходилось всякое. Вспоминает, как проснулся ночью от звонка, когда случилась авария на ГП-7 Медвежинского месторождения. Чтобы оперативно доставить пострадавших от взрыва людей, вертолёт сажали прямо на территории надымской больницы, тут же их подхватывали врачи и оказывали помощь.
— По сей день щемит сердце одна история. Летели с Мыса Каменного в Ямбург. Ночь была, сильный ветер, мороз градусов сорок. Диспетчер передаёт сообщение: два человека заблудились под Ямбургом. Имея на борту 24 пассажира, с загруженным под завязку вертолётом с предельной взлётной массой включаю фары, спускаюсь на минимальную высоту и пытаюсь найти. Кружился долго, обнаружить не смог. Потом узнал печальную новость — один замёрз. Второй жив, кое-как добрался. До сих пор жалею, что не смог помочь.
Взглянуть на мир глазами пилота
Чтобы рассказать о том, какие красоты успел повидать Николай Михайлович за время авиаторской карьеры, не хватит и целой газеты. Пассажиры часто делают фото из иллюминаторов, но видят лишь малую часть этого великолепия. Завораживающий вид через ветровое стекло воздушного судна доступен лишь членам экипажа.
В то время сотовых телефонов с многопиксельной камерой ещё не изобрели, заснять нечем и фиксировать увиденное приходилось глазами. Одна из поездок запомнилась вертолётчику отчётливо. Даже спустя многие годы от воспоминания у рассказчика перехватывает дыхание.
— Дело было по дороге в Антипаюту. Северное сияние видели часто, но тот случай был особенный. Мощная голубая заря окутала небо разноцветными столбами. Ощущалось так близко, что казалось, уже влетаем в зону сияния. А на самом деле это природное явление было на высоте 80–100 километров от поверхности земли, а мы летели гораздо ниже.
Тому, кто не сидел за штурвалом, не понять чувств пилота, вышедшего на пенсию, не ощутить тоски, с которой он наблюдает за парящей над городом железной птицей. Но в случае с Николаем Мольченковым бывшему лётчику проще не скучать по небу, когда на земле надёжный тыл и любимая семья. Кстати, в этом году они с женой отметили золотую свадьбу, а 16 августа семья Мольченковых из рук губернатора получила региональный сертификат в награду за 50 лет совместной жизни.
Фото из личного архива Николая Мольченкова.
