Каждый герой публикаций «РН» нам близок и памятен, в том числе и те, кого сегодня уже нет с нами. 23 января ушла из жизни выдающаяся надымчанка, старожил нашего города, ветеран труда, педагог и работник культуры Людмила Ивановна Шинкарёва. В качестве некролога и напоминания, каким она была человеком и что ей довелось пережить, повторяем статью из цикла «Дети войны», опубликованную в № 36 от 23 марта 2017 года. Вспомните вместе с нами этого сильного человека.
Китаец в бедной отрёпанной одежде на вопросы красноармейцев-пограничников только мычит и молча показывает на уши и рот, мол, глухонемой я, да и вообще не понимаю ничего. Как будто невзначай из рук мамы, Елены Родионовны, падает ведро, раздаётся звон жести по камням. «Глухонемой» китаец инстинктивно вздрагивает и втягивает голову в плечи.
— Э, да ты нам, парень, арапа заправляешь! А ну пошли с нами!
Дело было на советско-китайской (тогда советско-маньчжурской) границе у озера Хасан. Примерно так запомнилось задержание шпиона Людмиле Шинкарёвой, тогда 7-летней Людочке. А уж чей был шпион, китайский или японский, ей в силу возраста было неведомо. Время такое, и это не расхожий шаблон, а констатация факта. До катастрофы оставалось не больше года, и мир лихорадочно готовился к войне, все заключали между собой договоры, пакты и союзы, при этом не особенно рассчитывая на союзников и играя каждый свою игру.
Дан приказ ему на запад…
Следующее воспоминание за несколько тысяч километров отсюда, почти на другой стороне земного шара, но всё равно, в этой же стране — СССР. Политрука Ивана Шинкарёва по окончании военной академии направили в только что ставшую советской Эстонию. За короткий период времени эта территория пережила несколько трансформаций: из Эстляндской губернии Российской империи в независимую Эстонию, а потом в республику в составе СССР. Там Люда успела окончить первый класс школы и, как ей кажется сейчас, совсем неожиданно оказалась со всей семьёй в Ярославле. Эта неожиданность вполне объяснима, в то время для всей планеты большинство событий были таковыми.
Там, в Ярославле, они и услышали слово «война». Вечером посидели в семейном кругу. Чтобы не было лишних слёз и эмоций, родители отправили детей спать. А ночью отец ушёл на фронт. Были ли проводы скорбными, Людмила Ивановна не помнит, детская память избирательна. Могло быть по-всякому, ведь перед войной считали, что врага будем бить на его территории, броня крепка и танки наши быстры. Старшеклассников снимали с поездов, идущих на фронт: они боялись, что не успеют повоевать. Бои ведь скоро закончатся!
Но скорее всего её родители, будучи людьми взрослыми, образованными и здравомыслящими, понимали, что это надолго. Отец с фронта не вернулся. Был ранен, после ранения не перенёс операцию по восстановлению двигательных функций повреждённой руки. Будучи уже взрослой, Людмила Ивановна ездила в Иркутск, где лечился отец, заходила в госпиталь, где умер политрук Шинкарёв, навестила его могилу.
На войну отправлялись целыми составами, многие, сменив костюмы и платья выпускных вечеров на гимнастёрки и пилотки, ехали на запад. Другие, в таких же теплушках, в тыл на восток. Так и семья Шинкарёвых с Еленой Родионовной во главе ехала в Пермь (тогда Молотов). На станциях бегали за кипятком:
— Он бесплатный был, не то что сейчас. На одной из стоянок встретили эшелон с эвакуированными из Ленинграда, многие дети были без родителей. Так наши мамы взяли их под опеку, кто сколько мог. Под расписку, не просто так. С нами ехало четверо.
Партийное поручение — выжить
В Пермском крае их поселили в деревне, дали большой пятистенок, где под потолком были большие полати. Без тесноты и обиды там помещалась вся детвора.
— Оттуда и торчали наши любопытные головы. Года полтора жили в этом селе. Нам продуктами помогли, картошку дали, горох, крупы разные.
Ленинградцев вскоре увезли. Семья Шинкарёвых находилась в деревне до освобождения Донбасса. Некогда цветущая территория была в руинах, и маме пришёл вызов из Донецкого обкома партии. Родному краю требуется помощь, нужно восстанавливать разрушенное и взорванное, нужны специалисты. Член партии с 1929 года Елена Шинкарёва собрала детей — и на запад!
Когда в разговоре мелькает слово «Донбасс», Людмила Ивановна всегда сбивается с того времени на нынешний день. Да и так видны две параллельные линии событий на расстоянии 70 лет друг от друга. Если б тогда знала Елена Родионовна, от кого будут защищаться жители этой, теперь опять нашпигованной смертельным железом земли, разве она бы поверила?
По приезде она сразу приступила к работе мастером на откатке. Тогда у слова «откат» не было шуршащего содержания, откатка — это вывоз добытых ископаемых, в данном случае угля. Здесь русские бабы работали бок о бок с пленными немцами, о чём-то говорили с ними, иногда даже делились куском хлеба. Поразительны доброта и всепрощение наших женщин, да и вообще людей. Поверженного, грязного и голодного бить рука не поднимается, хотя вроде бы — оглянись вокруг, посмотри, что с твоей землёй сделали эти уберменши-сверхчеловеки, небритые, вшивые и оборванные. Лежачего не бьют — наша поговорка, ни у одного народа похожих нет.
Жили голодно, в школе давали по два кусочка сахара и маленькую булочку. Кто и не любит учёбу, а пойдёт. Может быть, тогда и появилась поговорка «в школу сахаром не заманишь»? Люда свою долю всю не съедала, дома ждали маленькие братья, при виде её растопыривавшие ладошки: а сахар? А летом перебивались близостью деревни, там жил дедушка, забирал их к себе на откорм. Сажали картошку, пололи, окучивали. В общем, как во все времена: кто не сидит сложа руки, всегда добудет пропитание.
Послевоенные лингвистические центры
Как между собой общались военнопленные и гражданские, Людмила Ивановна объяснить не может, детей к месту работы близко не подпускали, пленных охраняли часовые. Объяснялись как-то! Она их и запомнила больше, как серую движущуюся массу в шапках типа нынешних бейсболок, а в холода ещё и подмотанных тряпьём, генерал Мороз и в плену им не давал расслабиться.
Для иллюстрации коммуникативных способностей военнопленных приводит случай уже из своей взрослой жизни. После окончания романо-германского отделения донецкого пединститута ей привелось съездить в ГДР (Германская демократическая республика) с поездом дружбы. Тогда, в 70-е это были на самом деле поезда дружбы, без кавычек. И на встрече в местном доме учителя она оказалась за столом рядом с немцем средних лет. Начала с ним по-немецки, он отвечал по-русски.
— Где вы так хорошо научились?
— На Украине проходил ускоренный курс обучения русскому языку, — отшутился собеседник.
Опять парадокс — немцы на Украине учили, а сейчас там хотят заставить забыть, почему-то не русскую, а «росiйську мову». Когда коснулись языковой проблемы, Людмила Ивановна вспоминала, что украинский был обязателен к изучению и если кто и не говорил повседневно, то знали все. Как и украинскую литературу.
Рассказывая о своих земляках, она признаёт: люди были разные, много было и, как сейчас говорят, коллаборационистов. Слово непростое и какое-то размытое, есть наше очень точное — предатели. Когда вышедший из окружения дядя Моисей с товарищем зашёл к бабушке передохнуть, оглядеться, запастись едой, местный староста Грезин прознал о том. И только успели окруженцы, предупреждённые соседями, уйти в степь, бдительный староста с немецкими солдатами уже стучал в двери избушки на отшибе села. В голой степи от собак далеко не уйдёшь, никто больше не видел дядю Моисея и его товарища. Сколько ни искали, не нашли даже останков.
Побратимы из-под земли
— А что стало потом с Грезиным?
— Сослали его, наверное, или посадили, не было долго. Его дочка Верка со мной в классе училась. Получалось плохо, память была никудышная и вообще… Мы ей подсказывали часто. А когда бабушка рассказала мне, кто её отец и как случилось с дядей Моисеем, у меня к ней отношение изменилось, по-прежнему уже не могла общаться. Позже, когда я уже работала учительницей, примерно в середине 50-х, прошёл слух, что Грезин вернулся (после смерти Сталина была большая амнистия). Бабушку мою во время оккупации благодаря старосте донимали: коммунистка, сын на фронте, явный враг. Ладно, что партбилет спрятала, не нашли, и сама прикинулась: я не я, ничего не знаю. Долго она на ниточке висела, да ещё с дядей Моисеем так получилось.
В общем, когда она узнала, что староста вернулся, собрала женщин, и они предателю чуть глаза не выцарапали. Вот такой торжественный приём ждал его на родине. Когда Грезин пошёл на работу, ни один шахтёр не соглашался спускаться с ним в одной клети. Вокруг образовался вакуум, никто не разговаривал. Он стал тенью, парией, которую никто не замечал. Через некоторое время соседи утром увидели пустой дом, ни мебели, ни утвари, ни людей. И никто не знает, куда делись.
Предполагаю, что уехали на Западную Украину, ведь там до 60-х годов ещё водились лесные братья, был бы для них побратимом. Людмила Ивановна соглашается, вспоминает пятерых своих однокурсниц, после выпуска уехавших на Львовщину по распределению учить детей. В первом учебном сентябре всех пятерых комсомолок, красавиц и отличниц ночью вырезали.
Дети войны, повторение истории
Людмила Ивановна, несмотря на возраст, человек очень деятельный. Два раза в неделю репетиции в хоре ветеранов, участие в концертах. Сейчас изучает английский. Нет, посольство брать не будет, как в известной кинокомедии, просто так, для себя. Профессиональная привычка изучать языки. Ну, потому и память хорошая, что человек деятельный, не может сидеть на лавочке. На столе открытый ноутбук, она с ним работает. Много вы знаете людей за 80, владеющих компьютером? Очень сожалеет, что уже три года не может съездить в родной Донбасс.
— Ладно, скайп есть, с друзьями-родственниками можно пообщаться. Михайловка, можно сказать, наша родовая вотчина, там Шинкарёвых много.
Вспомнив о шахтёрах, утверждает — ещё никто не смог их поставить на колени. В оккупации, когда немцы загоняли в забой, они шли. Но шахты почему-то через день-другой взрывались, не хотел уголёк в Германию ехать.
Очень надеется Людмила Шинкарёва, что на Донбассе наконец наступит мир и она сможет погостить в родных местах. А те дети, что растут там, будут последними детьми войны в нашей истории.
P. S. После нашего разговора прошло более шести лет. К сожалению, Людмила Ивановна так и не смогла побывать на Донбассе: и здоровье не располагало к дальней дороге, и геополитическая ситуация. Вечная память с благодарностью потомков вам, Людмила Ивановна.
Фото из архива редакции
