Мастерица

От редакции

1 марта 2025 года газета «Рабочий Надыма» отметила свой 50-летний юбилей. Полвека — солидный возраст: нам есть что рассказать, чем поделиться. Садитесь поудобнее — вспомним былое вместе. В 1975 году вышел первый номер издания, который стал отправной точкой увлекательного путешествия читателей и сотрудников редакции по необъятному миру информации. Издание было зарегистрировано как печатный орган Надымского горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся. С тех пор на свет появились более шести с половиной тысяч выпусков районной многотиражки.

За прошедшее время менялся формат газеты, периодичность, тираж, сотрудники редакции, но все эти годы неизменным оставалось одно — верность принципам и канонам журналистики, среди которых актуальность, достоверность, объективность и правдивость. За плечами коллектива в разные годы — победы в конкурсах различных уровней. Ежегодно на протяжении семи последних лет наше издание входит в «Золотой фонд прессы».

В юбилейный год мы предлагаем читателям познакомиться с архивными статьями старейшего издания Надымского района, окунуться в атмосферу прошлых лет, узнать, чем жил город и его жители, какие события волновали общественность и являлись центральными на страницах газет, как работали наши журналисты. Итак, включаем машину времени.

Эта статья от 18 марта 2006 года, она о детях, о семье и о том, что такое счастье

Татьяна ЗУБАРЕВА

На гул подлетающего вертолёта высыпали из чумов все жители стойбища. Они прикрывали руками глаза от слепящих солнечных лучей и всматривались в небесную синь. Винтокрылая птица зависла над стойбищем, подбирая место для посадки. Внизу колыхалось от ветра, создаваемого лопастями, тундровое разнотравье. Вертолёт плавно опустился на мягкий ягель у небольшого озерца, бортмеханик отк­рыл дверь и выбросил трап. По нему легко сбежала молодая женщина в цветастом платке, бережно прижимая к себе новорождённого младенца в крошечном розовом одеяльце. Пилоты дождались, пока женщина отойдёт на безопасное расстояние, и вертолёт взмыл в безоблачное небо.

Жители стойбища радушно приветствовали Аннэ с новым жителем тундры. Мать Аннэ, старая Тиртя подошла к дочке, обняла её и прижала к сердцу. У её ног копошились три небольших мальчика разного роста. Они тоже выбежали встречать маму, прилетевшую из города.

— Ну, кто? — строго спросила старая Тиртя, глядя в глаза дочери.

— Дочка! — засмеялась Аннэ, — Дочка, мама! Ты слышишь, дочка!

— Ну и хорошо, — голос у Тирти задрожал, и на глазах появились слёзы радости.

Всю жизнь ждала Тиртя этого дня! Слыла она лучшей мастерицей во всей округе, а умение своё передать было некому. Её единственная дочь шить одежду не любила, да и бисероплетением не увлекалась. Пыталась передать ей Тиртя секреты своего мастерства, но Аннэ только сме­ялась, говоря матери, что нитки у неё путаются, а бисер выскальзывает из пальцев. Отчаявшись научить дочь, с нетерпением ждала Тиртя рождения внучки. Но один за другим на свет появлялись только внуки. Тиртя с грустью доставала свой тучан — женский мешочек для рукоделия, перебирала его содержимое и горестно вздыхала. Глаза уже видели плохо, да и руки отказывались слушать хозяйку. И вот, наконец, четвёртой родилась внучка! Тиртя приняла девочку на руки и шагнула в чум. Положив внучку на оленьи шкуры на женской половине, развернула цветастые пелёнки. Крошечная девочка живо махала маленькими ручонками.

— Руками-то как снуёт, будто иголкой с ниткой работает, — удовлетворённо сказала Тиртя, — точно, лучшей мастерицей в стойбище будет!

Девочка, которую назвали Эви, действительно была усидчивой и способной. Уже в три года она ловко нанизывала бисеринки и бусинки на нитки, а к пяти годам плела из бисера несложные узоры и даже сшила себе настоящую куклу в национальной ненецкой одежде.

— Хороша-то кукла! — удивлялась Тиртя. — А на одежду посмот­рите! Как мех искусно подобран по цвету, какие узоры замысловатые на ягушке, какие стежки ровненькие! Нас­тоящая мастерица растёт!

Маленькая Эви только улыбалась бабушке и крепко обнимала её за шею. К пятнадцати годам Эви стала не только первой красавицей, но и лучшей мастерицей в стойбище. Она жила и училась в школе-интернате и ни на минуту не расставалась с тучаном, сумочкой для рукоделия. На каникулы приезжала в стойбище с подарками: для матери, отца, братьев и, конечно же, для любимой бабушки. Бабушка ревниво осматривала каждую вещь, выполненную руками внучки, и удивлялась: надо же, даже я такой мастерицей не была!

— Ну, дочка, — как-то сказала мать подросшей Эви, — школа уже позади, пора тебе подумать и о приданом. Сваты приезжали третьего дня. Отец отказал им пока, но следующей весной они опять приедут свататься уже с выкупом. И отец им не откажет, наверное, больно уж жених ему понравился — ловкий, умелый, сметливый, да и собой хорош.

Дочка зарделась, стыдливый девичий румянец залил щёки девушки, она пониже опустила голову в большом цветастом платке. С этого дня вся семья начала готовить приданое для Эви. Особенно усердно трудилась сама невеста, мечтающая по ночам о красавце-женихе.

Весна не заставила себя ждать. Вот и март на пороге. Вся семья, за исключением тех, кто оставался присматривать за стойбищем и за оленями, готовилась ехать на праздник оленеводов в город. Мужская половина населения уже давно готовилась к традиционным соревнованиям: бросали тынзян на хорей, поднимали тяжести, мчались наперегонки на оленьих упряжках и буранах. Женщины шили себе праздничную одежду, чтобы принять участие в конкурсе на лучший национальный костюм. Готовила одежду и Эви.

— Эх, внучка, — говорила ей с любовью бабушка Тиртя, — будешь ты лучшей на этом празднике! Ни у кого такой красивой одежды нет!

— Полно тебе, бабушка, — возражала девушка, скромно опуская глаза, — таких мастериц, как я, много на наших просторах, мне ещё многому научиться нужно.

В городе на площади возле ледового городка стояли три чума. Над ними вился лёгкий голубой дымок. Народу было видимо-невидимо. Везде сновали маленькие дети в пёстрых куртках с огромными разноцветны­ми шарами в руках. По периметру стояли бураны и оленьи упряжки приехавших на соревнование олене­водов. Эви краем глаза заметила, как отец направился к чужой ненецкой семье и приветливо поздоровался с пожилым мужчиной и молодым красивым коренастым парнем. «Был бы вот таким мой жених, — подумала Эви, не отводя взгляда от приглянувшегося парня, — тогда б и замуж выходить было бы не страшно». Объявили начало соревнований. Приглянувшийся Эви парень под гром аплодисментов ловко набрасывал тынзян на хорей раз за разом, и, наконец, был объявлен победителем.

Эви позвали к женщинам, где придирчивые эксперты рассматривали и оценивали национальную одежду, выполненную умелыми мас­терицами. Бабушка Тиртя оказалась права: изделия Эви единогласно были признаны лучшими в этом году. Когда вручали награду, девушка заметила среди восторженно хлопающих зрителей и понравившегося ей парня.

Домой вернулись радостными. Награды привезла не только Эви, но и её ловкие братья, победившие в оленьих бегах, в лыжных гонках и в соревновании на буранах. Долго семья не ложилась спать. Пили чай из брусничных листьев с морошкой и делились впечатлениями о народном гулянии, о соревнованиях и о городе с теми, кому не удалось побывать на празднике оленеводов.

А утром проснулась Эви от звона волшебных колокольчиков. Выбежав за хворостом из тёплого чума, она увидела вдалеке на тундровой равнине нарядный свадебный аргиш. От страха заколотилось, забилось, как пойманная птица, сердце: жених едет! Колокольчики звенели всё громче, приближаясь к её чуму.

— Тебя сватать едут, — шепнула девушке бабушка Тиртя, выглянувшая из чума, — готовь угощение и накрывай на стол.

«Кто жених, какой он?» — стучало в висках Эви, умело расставлявшей на низком обеденном столе посуду. Звякнул последний колокольчик, аргиш остановился. Отец вышел навстречу гостям. Разговор был коротким, видно было, что стороны быстро договорились и ударили по рукам. Гос­тей пригласили к очагу. Один за другим входили в тёплый чум мужчины, потом женщины, приехавшие сватать лучшую в стойбище мастерицу.

— Ну, вот и твой суженый, Эви, — сказал дочке отец.

Она со страхом подняла огромные испуганные глаза на шагнувшего в чум коренастого парня и ахнула — чёрные волосы, раскосые смеющиеся глаза. Конечно же, это был он — парень, понравившийся Эви на соревнованиях оленеводов!

— Ну, так что, согласна ли ты, дочка, выйти за этого парня замуж? — спросил, улыбаясь, отец.

— Да! — выдохнула счастливая Эви.

Собирались недолго. По обычаю три раза объехала невестина нарта вокруг чума, чтобы невеста не возвратилась обратно в родной дом, и свадебный аргиш тронулся в путь.

Фото Екатерины Алексеевой