От редакции
1 марта 2025 года газета «Рабочий Надыма» отметила свой 50-летний юбилей. Полвека – солидный возраст: нам есть что рассказать, чем поделиться. Садитесь поудобнее – вспомним былое вместе. В 1975 году вышел первый номер издания, который стал отправной точкой увлекательного путешествия читателей и сотрудников редакции
по необъятному миру информации. Издание было зарегистрировано как печатный орган Надымского горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся. С тех пор на свет появились более шести с половиной тысяч выпусков районной многотиражки.
За прошедшее время менялся формат газеты, периодичность, тираж, сотрудники редакции, но все эти годы неизменным оставалось одно – верность принципам и канонам журналистики, среди которых актуальность, достоверность, объективность и правдивость. За плечами коллектива в разные годы – победы в конкурсах различных уровней. Ежегодно на протяжении семи последних лет наше издание входит в «Золотой фонд прессы».
В юбилейный год мы предлагаем читателям познакомиться со статьями первых выпусков старейшего издания Надымского района, окунуться в атмосферу 70-90-х годов, узнать, чем жил город и его жители, какие события волновали общественность и являлись центральными на страницах газет, как работали наши журналисты. Итак, включаем машину времени.
Откуда и почему выросла эта коса среди болотистых просторов, сказать трудно. Не было здесь ни большой реки, которая бы оставила за собой каменистый след, не было скал – предшественников песчаных отложений.
А коса есть. И когда с холодного Ямала прилетают на Медвежье ледяные ветры, над ней поднимаются такие тучи пыли, что даже солнце не в силах пробиться своими лучами к земле.
Несколько лет назад в такое время на косу высадился строительный десант. Тридцать девятое управление начинало строительство нового посёлка. Ещё не успели завезти материал, ещё на месте будущих домов торчали колышки, а название посёлка уже существовало. Пангоды. Было в этом слове, которое в переводе с ненецкого означает «медведь», что-то романтическое, что-то такое, отчего окружающая тундра набирала свежий, невиданный до того колорит.
Строители – народ бойкий. Кишели окрестности гнусом, а они строили. Стояли такие морозы, что даже звёзды синели, а они сдавали дома. Не будет преувеличением, если сказать, что общежития в Пангодах вырастали, как грибы после дождя.
Его ещё не было, этого посёлка, даже на местных картах, но сюда, на песчаную косу, устремились взгляды строителей газовых установок и буровиков Полярной экспедиции. Им нужна была своя столица. И она появилась.
Впервые в Пангоды я приехал поздней осенью прошлого года. Зимник ещё официально не работал, но машины с большим риском пробивались всё-таки к вахтовым посёлкам. Мы сидели в кузове, прижавшись плечом к плечу, и постукивали замёрзшими ногами. Сразу же за четвёртой установкой машина влетела в кювет, заметённый свежим снегом. Полчаса все пассажиры помогали автомобилю вырваться. А когда выехали, девушки из СУ-42 запели весёлую песню, стало, пожалуй, теплей и уютней. Проплывали возле нас кедры и лиственницы, падали и падали крупные звёздочки пушистого снега. В общем, навсегда запомнилась мне эта поездка.
Почти впритык к маленьким домикам подступал большой лес. Снегу там навалило изрядно, ветки тяжело клонились к земле, кажется, они стучали в окно общежитий. Привыкший к южным вечерам, удивлялся я ровным столбикам света, которые, словно громадные антенны, подпирали небо. Приглашающе мягко вспыхивали огни в комнатах газодобытчиков, как сквозь сито, сыпался свет от уличных фонарей. Во всём этом было столько прекрасного для нового человека, что оставалось только молчать и ненасытными глазами впитывать окружающее в себя.
Но моему напарнику, газосварщику из УКПГ-4, посёлок не понравился. Игорь Дерюшов здесь был тоже впервые, а вот из всего увидел какие-то мелкие недоделки и сделал вывод: дрянной посёлок. Как сквернословие прозвучала эта фраза. После я узнал, что Игорь не прижился в Медвежьем и уехал домой. Что ж, Пангодам, где каждый дом стоит как памятник труду, такие люди не нужны.
И ещё один пример, когда посёлок простился с хорошим слесарем-монтажником. Витю Иващенко ценили за его умение работать на высоте. Плотный и тяжёлый на земле, он смотрелся совсем иначе, когда монтировал технологические корпуса установок.
И откуда только бралась у Виктора лёгкость движения. По кронштейнам на 12-метровую высоту он влезал так просто, будто взбирался на небольшую горку. Но Витя запил. Не вышел на работу один день, не вышел второй. Сначала думали, оступился парень, помочь надо. Советовали, предлагали, журили. Не получилось. Отвернулись от Вити самые лучшие друзья. Понял Иващенко, что никому здесь он не нужен, что снова завоевать авторитет не сумеет. Собрал свои нехитрые пожитки в чемодан и пошёл в сторону аэропорта. Никто его не провожал.
Улетел Витя, улетали ещё и другие, потому что Пангоды своей суровой трудовой жизнью умели отбирать достойных.
Могу часами наблюдать, как на бетонную полосу садятся вертолёты. Большие и маленькие, синие, белые и зелёные, они работают на Пангоды с полной отдачей.
Вот прилетел ещё один, поднял над аэропортом тучу пыли, взбил волосы на голове у диспетчера Гали Седашовой, которая с заявкой в руках убежала к экипажу. И всё. Затихли двигатели, открылась дверь. Степенно и уверенно ступали по взлётной полосе рабочие 510-й буровой. Они возвращались домой в свой вахтовый посёлок. Витя Кузьмин, Ратмир Прудаев, Дмитрий Шмыгав, Василий Чубарь, Михаил Кузнецов.
Вот они хозяева Пангод. Об этих людях в рабочих спецовках, я и расскажу читателю. Но об этом дальше.
От Пангод до Ныды разбросаны сегодня газовые установки. А тогда только три факела полыхали вдали, освещали тёмное пространство осенней тундры, словно открывали ворота на Север. Четвёртого факела ещё не было. Установку начали строить.
Мы поселились в небольшой комнатке жилого блока. Плотники СУ-42 не успели даже настелить полы, отопление не работало, и в просторном коридоре здания кружились ветры, как им вздумается. Ночью топили печку-буржуйку, но она поедала уйму дров да мало нас радовала. Мы залезали в спальные мешки, а сквозь дыры на потолке издевательски подмигивали нам звёзды.
Утром высовывали из мешка только кончик носа и им, как термометром, старались определить, насколько похолодало за ночь. А холодало с каждым часом, к тому же стояла нелётная погода, и к нам постепенно приходило отчаяние. Дело в том, что вновь созданная бригада осталась без бригадира, который вылетел в Надым «выбивать» материалы и застрял там. Вертолёты на УКПГ не прилетали.
Ну да ладно: бригадир – это ещё полбеды. Не было чертежей. Не было материалов. Каждый день мы перетаскивали с вертолётной площадки потяжелевшие от замерзших кусков грязи батареи, старательно группировали их и заносили на второй этаж блока производственных помещений, где находился пульт управления. Потом делали разводку «пятидесятки» в киповском складе и гараже. В общем, работы хватало. Но не было целенаправленности. Без руководителя всё-таки трудно.
Когда наступал вечер, как правило, выключался свет. В темноте, прорезанной короткими всплесками пламени от печки-буржуйки, плавно кружились тихие разговоры. Чего только не вспомнишь в такие минуты. Жизнь прошедшая, жизнь настоящая, жизнь будущая – всё это переплеталось между собой и создавалась удивительная реальность, в чем-то похожая на сказку.
Олег Илларионов в который раз рассказывал, как провожали его жена с двумя маленькими дочурками. Мокрели у них глаза, но плакать не плакали. Потому что отец был весёлым и ехал на Север, туда, куда многие дяди в Днепропетровске мечтают уехать, но не решаются.
И вот тот весёлый отец неподвижно лежал на раскладушке и тоскливо вспоминал мельчайшие подробности прощания. Пройдёт ещё много времени, прежде чем сойдёт тоска, и Олег поймёт, что очень правильный выбор сделал в жизни – приехал на Всесоюзную ударную комсомольско-молодёжную стройку. А сначала всегда трудно. Даже Вовке Палюху, который уже немало поездил и немало повидал.
Как он рвался в это романтическое Медвежье! А оно оказалось и неромантическим совсем, а серым суровым трудным. И Вовке понадобились долгие месяцы, пока он увидел настоящую романтику в труде.
Всё это будет потом, когда разметнутся, словно крылья гигантской птицы, стройные корпуса установок комплексной подготовки газа, когда через судьбы моих друзей пройдёт большой газ Севера.
А сейчас… Сейчас давит на сердце неопределённость, никто из нас не чувствует перспективы. Кажется, что мы никому не нужны, забыты, как говорится, людьми и Богом. Неожиданно открывается дверь комнаты, и на пороге вырастает заснеженная фигура начальника участка Ильиных. Он тяжело садится на табуретку, протягивает руки к печке. Пламя освещает усталое лицо.
– Звонил Виноградов. Беспокоится о вас. Завтра прилетит вертолёт. Будет пополнение.
Радости нет границ. Добрый наш Ильиных, каким ветром принесло вас в эту тоскливую ночь! Мы предлагаем ему раскладушку. Но начальник удивлённо смотрит на всех:
– Что вы, ребята? Погреемся и хватит. В Пангоды пора. Ведь не одни вы у меня. Потом он долго расспрашивает о делах, советует, предлагает и исчезает в белёсой мгле.
Как он добрался к нам и как вернётся обратно, непонятно. Нам становится стыдно за своё унылое состояние.
А на дворе мело и мело. Будто плыли на четвёртую установку мертвенно белые туманы. Утром вертолёт не прилетел. Не позволяла погода. Но в этот день нам уже работалось повеселее. В обед позвонил Василий Георгиевич Виноградов:
– Вы там не слишком беспокойтесь, ребята, – долетел сквозь шум эфира знакомый голос. – Первый рейс мы планируем на четвёртую установку.
Шумела пурга. Но и в порывах ветра вспыхивали огни электросварки. Строился каркас установки.
А потом стихло. Мы с надеждой смотрели в небо, по которому уходили на юг тяжёлые тучи. Как внезапно меняется погода. Вот и солнышко заиграло где-то далеко-далеко на горизонте.
Он прилетел всё-таки, наш вертолёт, долго вертелся над установкой, выбирая место для посадки, потом легко и пружинисто сел прямо под окно жилого блока. Высыпали из салона весёлые простодушные парни, выросла груда ящиков со стройматериалом.
Знакомство. Радость.
Закипела работа на четвёртой установке. Отлично варил стыки газом Юрий Колесников. За всю работу – ни одной течи.
На шестиметровую высоту, где стыковались кронштейны под водопровод, уносил в глазах Саши Шевченко своё «земное притяжение» – голубоглазую Люду в синем свитере и с кельмой в руках.
Ни минуты покоя не знал Володя Рыкалин.
Легли первые трубы в первом цехе технологического корпуса. Начиналась наша установка.
Мы уехали отсюда, когда новый завод блестел под солнцем алюминиевыми крышами. Мерно гудело пламя четвёртого факела. Серебрился снег, машина уносила нас в Пангоды. А вокруг лежала большая северная земля. Удивительная эта земля.
Над ней прошумят летние грозы, а она улыбнётся красно-синими цветами, её скуют лютые морозы, а она приветливо выйдет к людям зелёными пихтами и стройными кедрами. Она не умеет родить огурцы и картофель. Это не её дело. Но зато эта земля даёт людям большой газ, для металлурга и землепашца, сталевара и животновода.
Удивительная эта земля.
У Камиля Ибрагимова был день рождения. За праздничным столом собрались его лучшие друзья – буровики 510-й буровой. Как это обычно водится в таких случаях, Камилю дарили подарки, провозглашали всевозможные тосты. Но пили не водку, а искусно приготовленный Низаей Ибрагимовой хлебный квас. Потому что через несколько часов серебристый Ми-8 должен был доставить их на буровую. Наступило время вахты мастера Мунира Сахабутдинова.
510-я буровая. Самая трудная в жизни небольшого коллектива вахты. Она началась ранней весной, когда посерел и осунулся снег, и когда машины с большим риском пробивались на объект. Именно тогда первый помощник бурильщика Камиль Ибрагимов придумал интересную вещь – оригинальной конструкции сани, на которых перевозились нужные буровой механизмы и детали. Но шли дни, сани своё доброе дело сделали, а по раскисшей жиже уже двигались не машины, а люди.
И вот эти люди, утопая почти по пояс в болоте, переносили с вертолётной площадки нужные вещи. И никто не сетовал на свою судьбу. Буровая стала для них делом рабочей чести.
Вот недавно перевозили пульт управления от привентера. Этот больших габаритов узел на руках не перенесёшь. Два дня пять тракторов работали на полную мощность. Местами болото подступало к радиаторам. Да, трудно было машинам. А каково же людям? Но ведь не бросишь работу и не будешь ждать морозов. Буровики трудились молча, остервенело месили грязь, не замечая даже мошкары, которая в этих болотистых местах давала о себе знать.
Два дня прошло на операцию, которую в зимних условиях можно сделать за считанные минуты. Буровой мастер Женя Никитин рассказывает, что сейчас ребята работают с удвоенной энергией. Верховой рабочий Петро Редкозубов после вахты с трудом разгибает спину, ведь ему приходится постоянно отцеплять и зацеплять за палец буровые трубы.
А разве легче третьему, помбуру Вафину Насиху или бурильщику Хатыпу Каюмову. Всю жизнь проработали они на буровых Татарии. Там нефть. А здесь – газ. Ребята доказали, что газ они умеют покорять не хуже нефти.
Самый опытный среди них Инсаф Хафизов. Он вспоминал достойных бурильщиков. За большие заслуги перед родиной Инсаф Шамшулович награждён орденом. А его ребята постоянно награждаются грамотами, их имена часто числятся в приказах руководства, сообщающих о новых достижениях знаменитой вахты.
Что ещё. Коллектив Сахабутдинова, когда создавалась новая экспедиция в Ягельном, единогласно решил: послать туда лучшего своего представителя Равиля Мухаметзянова. И пускай это ощутимая потеря для коллектива, выиграет общее дело.
Трудно уезжать Равилю. Сколько лет проработали вместе, а тут начинать всё сначала. Радовало только одно – лучшие традиции вахты он пронесёт и в другой организации. С Ягельного поступают хорошие вести: Равиль быстро вписался в новую вахту, работает умело и за это спасибо его товарищам. Буквально на днях Анвар Гафиятуллин принёс ещё одно приятное сообщение: у Равиля родился сын. Ребята немедленно выслали поздравление, в котором, между прочим, пожелали, чтоб маленький Мухаметзянов скорее рос и с детства приучался к трудному бурильному ремеслу.
Вот такие эти люди, стоящие у истоков газа.
Сегодня они улетали, как всегда. Только немножко грустно было на сердце у Камиля Ибрагимова. Всё-таки день рождения. Он, конечно, смог бы отпроситься у начальства, но тогда это уже был бы не Ибрагимов. Молча шла с мужем по взлётной полосе Назия. Много лет она провожает Камиля с щемящей тоской на сердце и встречает радостными объятиями. Женам буровиков тоже нелегко.
Вертолёт взлетел навстречу новому рабочему дню.
Три дороги бегут из посёлка в туманную даль. Одна – на Уренгой, другая соединяет действующие и строящиеся УКПГ, а третья – в Надым.
В три разные стороны разъезжаются газодобытчики. А возвращаются в одну точку. Туда, где на песчаной косе стоят окнами к солнцу двухэтажные дома Пангод.
Когда впервые сюда приехал Виктор Луцкий, странное чувство овладело им. До чего же холодным и неуютным казался ему остров Шпицберген, где Виктор Иванович проработал два года, но и тот не шёл ни в какое сравнение с этими унылыми пейзажами.
«Наверное, не приживусь я здесь», – подумал тогда Луцкий, всматриваясь, как почище дворника подметает ледяной ветер площадки возле трёх сиротливо закутанных шалью снега домиков.
Возможно, и не прижился бы, если б ему самому не пришлось достраивать этот посёлок. Его магазины, его столовая, его клуб.
Есть в этом мире крупные города, есть зелёный богатый солнцем юг, но Виктору Ивановичу, главному инженеру ССУ-8 ничего не надо, только б возле сердца близко лежала молчаливая тундра, да лес с ветром.
А жене хочется на юг, в вишнёвые сады Николаевщины. Да и мать, добрая, тихая Ксения Марковна, почти в каждом письме пишет: «Приезжай, сынок. И чего тебя только по белу свету носит. Ну что нашёл ты там, на краю земли?»
Что нашёл он? Как объяснишь матери красочное полыхание северного сияния, людей, с которыми плечо к плечу приходится покорять Медвежье, о Пангодах, посёлке, где в каждом домике есть часть его труда. Нет, не уедет он отсюда никуда. До тех пор, пока последний отряд строителей не покинет Медвежье. Полюбил Виктор Иванович свой посёлок, так полюбил, что не пройдёт мимо любого недостатка. Вот на днях выехал на тихую задумчивую старицу, а балочка-сторожки не застал. Печально стало на сердце. Сам помогал строить этот балочек, делали его для всех, кто в воскресный день захочет отдохнуть на лоне природы. Оказалось, напрасный труд. Есть ещё люди, нечистые на руку. К счастью, таких единицы.
Пангоды строились честными рабочими руками, и живут в них честные люди.
Такие, например, как Анна Владимирова. Скромная работа у этой молчаливой женщины. Она дворник. Когда гуляют над посёлком сладкие предрассветные сны, зажигается окно в комнате, где живёт Владимирова. На скорую руку готовит она себе завтрак и выходит на работу. Уплывает на запад ночь, шуршит метла под окнами общежитий.
Однажды возле 15 дома нашла Анна Ксенофондовна бумажник, в котором лежали десятирублевые ассигнации. Дождалась подъёма, расспросила всех ребят – никто вроде не терял. Владимирова вывесила возле входа объявление. Через день к ней подошел невысокого роста парень. Назвал точную сумму потерянных денег, Анна Ксенофондовна отчитала его за невнимательность и вернула бумажник. Так долго благодарил дворника этот парень и так быстро исчез, что не успела Владимирова даже фамилию его спросить. Да это не столь важно.
Важно, чтобы люди всегда говорили спасибо за добросовестный труд. Так, как говорят прачке из бани Анне Фёдоровне Кислянской, вахтёру 14-го дома Дине Ивановне Косиновой, дежурной гостиницы Людмиле Петровне Казачек.
Заместитель начальника УК ЖКХ объединения Надымгазпром Вячеслав Черемных мечтает увидеть свой посёлок утопающим в зелени. И не только мечтает, но и делает всё, чтоб озеленить Пангоды. Глубокой осенью на площадках появляются первые ряды карликовых берёзок, сибирских лиственниц. Уже идёт подготовка к пересадке деревьев.
С приходом Черемныха посёлок как будто обновился, стал чище, опрятнее. Чувствуется, что Вячеслав Иванович думает об удобствах для живущих здесь.
Далеко от посёлка первые скважины. Но газ начинается здесь, потому что здесь живут люди очень трудной и важной профессии. Газодобытчики.
Удивительная эта земля.
У Камиля Ибрагимова был день рождения. За праздничным столом собрались его лучшие друзья – буровики 510-й буровой. Как это обычно водится в таких случаях, Камилю дарили подарки, провозглашали всевозможные тосты. Но пили не водку, а искусно приготовленный Низаей Ибрагимовой хлебный квас. Потому что через несколько часов серебристый Ми-8 должен был доставить их на буровую. Наступило время вахты мастера Мунира Сахабутдинова.
510-я буровая. Самая трудная в жизни небольшого коллектива вахты. Она началась ранней весной, когда посерел и осунулся снег, и когда машины с большим риском пробивались на объект. Именно тогда первый помощник бурильщика Камиль Ибрагимов придумал интересную вещь – оригинальной конструкции сани, на которых перевозились нужные буровой механизмы и детали. Но шли дни, сани своё доброе дело сделали, а по раскисшей жиже уже двигались не машины, а люди.
И вот эти люди, утопая почти по пояс в болоте, переносили с вертолётной площадки нужные вещи. И никто не сетовал на свою судьбу. Буровая стала для них делом рабочей чести.
Вот недавно перевозили пульт управления от привентера. Этот больших габаритов узел на руках не перенесёшь. Два дня пять тракторов работали на полную мощность. Местами болото подступало к радиаторам. Да, трудно было машинам. А каково же людям? Но ведь не бросишь работу и не будешь ждать морозов. Буровики трудились молча, остервенело месили грязь, не замечая даже мошкары, которая в этих болотистых местах давала о себе знать.
Два дня прошло на операцию, которую в зимних условиях можно сделать за считанные минуты. Буровой мастер Женя Никитин рассказывает, что сейчас ребята работают с удвоенной энергией. Верховой рабочий Петро Редкозубов после вахты с трудом разгибает спину, ведь ему приходится постоянно отцеплять и зацеплять за палец буровые трубы.
А разве легче третьему, помбуру Вафину Насиху или бурильщику Хатыпу Каюмову. Всю жизнь проработали они на буровых Татарии. Там нефть. А здесь – газ. Ребята доказали, что газ они умеют покорять не хуже нефти.
Самый опытный среди них Инсаф Хафизов. Он вспоминал достойных бурильщиков. За большие заслуги перед родиной Инсаф Шамшулович награждён орденом. А его ребята постоянно награждаются грамотами, их имена часто числятся в приказах руководства, сообщающих о новых достижениях знаменитой вахты.
Что ещё. Коллектив Сахабутдинова, когда создавалась новая экспедиция в Ягельном, единогласно решил: послать туда лучшего своего представителя Равиля Мухаметзянова. И пускай это ощутимая потеря для коллектива, выиграет общее дело.
Трудно уезжать Равилю. Сколько лет проработали вместе, а тут начинать всё сначала. Радовало только одно – лучшие традиции вахты он пронесёт и в другой организации. С Ягельного поступают хорошие вести: Равиль быстро вписался в новую вахту, работает умело и за это спасибо его товарищам. Буквально на днях Анвар Гафиятуллин принёс ещё одно приятное сообщение: у Равиля родился сын. Ребята немедленно выслали поздравление, в котором, между прочим, пожелали, чтоб маленький Мухаметзянов скорее рос и с детства приучался к трудному бурильному ремеслу.
Вот такие эти люди, стоящие у истоков газа.
Сегодня они улетали, как всегда. Только немножко грустно было на сердце у Камиля Ибрагимова. Всё-таки день рождения. Он, конечно, смог бы отпроситься у начальства, но тогда это уже был бы не Ибрагимов. Молча шла с мужем по взлётной полосе Назия. Много лет она провожает Камиля с щемящей тоской на сердце и встречает радостными объятиями. Женам буровиков тоже нелегко.
Вертолёт взлетел навстречу новому рабочему дню.
Три дороги бегут из посёлка в туманную даль. Одна – на Уренгой, другая соединяет действующие и строящиеся УКПГ, а третья – в Надым.
В три разные стороны разъезжаются газодобытчики. А возвращаются в одну точку. Туда, где на песчаной косе стоят окнами к солнцу двухэтажные дома Пангод.
Когда впервые сюда приехал Виктор Луцкий, странное чувство овладело им. До чего же холодным и неуютным казался ему остров Шпицберген, где Виктор Иванович проработал два года, но и тот не шёл ни в какое сравнение с этими унылыми пейзажами.
«Наверное, не приживусь я здесь», – подумал тогда Луцкий, всматриваясь, как почище дворника подметает ледяной ветер площадки возле трёх сиротливо закутанных шалью снега домиков.
Возможно, и не прижился бы, если б ему самому не пришлось достраивать этот посёлок. Его магазины, его столовая, его клуб.
Есть в этом мире крупные города, есть зелёный богатый солнцем юг, но Виктору Ивановичу, главному инженеру ССУ-8 ничего не надо, только б возле сердца близко лежала молчаливая тундра, да лес с ветром.
А жене хочется на юг, в вишнёвые сады Николаевщины. Да и мать, добрая, тихая Ксения Марковна, почти в каждом письме пишет: «Приезжай, сынок. И чего тебя только по белу свету носит. Ну что нашёл ты там, на краю земли?»
Что нашёл он? Как объяснишь матери красочное полыхание северного сияния, людей, с которыми плечо к плечу приходится покорять Медвежье, о Пангодах, посёлке, где в каждом домике есть часть его труда. Нет, не уедет он отсюда никуда. До тех пор, пока последний отряд строителей не покинет Медвежье. Полюбил Виктор Иванович свой посёлок, так полюбил, что не пройдёт мимо любого недостатка. Вот на днях выехал на тихую задумчивую старицу, а балочка-сторожки не застал. Печально стало на сердце. Сам помогал строить этот балочек, делали его для всех, кто в воскресный день захочет отдохнуть на лоне природы. Оказалось, напрасный труд. Есть ещё люди, нечистые на руку. К счастью, таких единицы.
Пангоды строились честными рабочими руками, и живут в них честные люди.
Такие, например, как Анна Владимирова. Скромная работа у этой молчаливой женщины. Она дворник. Когда гуляют над посёлком сладкие предрассветные сны, зажигается окно в комнате, где живёт Владимирова. На скорую руку готовит она себе завтрак и выходит на работу. Уплывает на запад ночь, шуршит метла под окнами общежитий.
Однажды возле 15 дома нашла Анна Ксенофондовна бумажник, в котором лежали десятирублевые ассигнации. Дождалась подъёма, расспросила всех ребят – никто вроде не терял. Владимирова вывесила возле входа объявление. Через день к ней подошел невысокого роста парень. Назвал точную сумму потерянных денег, Анна Ксенофондовна отчитала его за невнимательность и вернула бумажник. Так долго благодарил дворника этот парень и так быстро исчез, что не успела Владимирова даже фамилию его спросить. Да это не столь важно.
Важно, чтобы люди всегда говорили спасибо за добросовестный труд. Так, как говорят прачке из бани Анне Фёдоровне Кислянской, вахтёру 14-го дома Дине Ивановне Косиновой, дежурной гостиницы Людмиле Петровне Казачек.
Заместитель начальника УК ЖКХ объединения Надымгазпром Вячеслав Черемных мечтает увидеть свой посёлок утопающим в зелени. И не только мечтает, но и делает всё, чтоб озеленить Пангоды. Глубокой осенью
на площадках появляются первые ряды карликовых берёзок, сибирских лиственниц. Уже идёт подготовка к пересадке деревьев.
С приходом Черемныха посёлок как будто обновился, стал чище, опрятнее. Чувствуется, что Вячеслав Иванович думает об удобствах для живущих здесь.
Далеко от посёлка первые скважины. Но газ начинается здесь, потому что здесь живут люди очень трудной и важной профессии. Газодобытчики.
Ярослав СВИЩУК.
Фото: nadymdobycha.gazprom.ru.
