На тему войны в Афганистане сначала говорили вполголоса, официально наша армия там помогала строить социализм и благоустраивать аллеи. Затем это стали называть интернациональной помощью братскому афганскому народу. Потом пытались предать анафеме, не отделяя тех, кто принимал решения, от солдат и офицеров, которые выполняли приказы. Причём больше 15 тысяч живыми не вернулись, а 10 тысяч стали инвалидами.
ВОЙНА И МИР
Менялись общественные формации, исчезла страна, пославшая своих детей в эти негостеприимные горы. Менялось и отношение к событиям и участникам: от восхищения к восхвалению, потом к забвению и, наконец, к простому человеческому уважению. Говорить и писать об этом всём — большая ответственность. Когда речь о жизни и смерти, штампованные плакатные фразы о героизме неуместны. Недаром признанный во всём мире роман назван «Война и мир», и написал его классик мировой литературы.
Фёдор Нуфер может быть для районной газеты героем статей разного плана: на День ВДВ, об Афганистане и русских «афганцах», о крепкой семье — 36 лет в браке, а знакомы с женой вообще 41 год. Судя по публикациям в «Газовике», как работник он тоже находка. Не раз уже попадал на газетные страницы, потому и спросил:
— А может, ну его, а? Есть, наверное, и достойней. Может, о центре «Альфа» поговорим?
Но сработало чувство ответственности перед товарищами. Раз поручил Владимир Хижняк поговорить с корреспондентом, как откажешь, это же свои ребята, ветераны, попросили. Война по семье Нуферов проехала катком дважды: отец Моисей Иванович отвоевал, сколько успел, в плен попал да ещё и в ссылку «загремел» за это. Мама Клавдия Ивановна, сама того не желая, доказала неверность фразы «Война не женское дело», став командиром армейской разведгруппы. Потому, может быть, восьмой сын, младший в семье, не любит говорить на эту тему. А она про них не забыла, Федя-таки угодил и в мирное время в самое пекло.
С ГОЛУБЫМИ ПОГОНАМИ, С СИГАРЕТОЙ В ЗУБАХ
Призвали в 1981 году, как и мечтал, в десант. В селе Мраморское Свердловской области сегодня проживают 1 600 человек, в 1981-м, наверное, было чуть больше. Название взято не с потолка, рядом с расположенным недалеко от Полевского селе открыли месторождение мрамора, обработкой которого и занимались с 1738 года местные жители.
Из армии приходили бывшие мальчишки: моряки в бескозырках, пограничники в зелёных фуражках, но самые популярные — десантники. Крепкие статные ребята в голубых беретах, тельняшках и укороченных сапогах. Вот туда и попал Фёдор, хотя признаётся: с ростом недобор вышел, хотя по весу в десант проходил. Ну и то, что команда «афганская», знал уже на областном сборном пункте в Егоршино.
— Сейчас-то красота: новобранцев на сборном пункте обмундировывают, кормят, живут они в чистоте, порядок везде. Не то что мы в 1981-м, махновцы…
— Не было холодка внутри, всё-таки Афганистан, в 81-м уже известно, что туда не на прогулку отправляют?
— Тут как с прыжками: вроде страшно, на остальных посмотришь — спокойные, безмятежные лица. Думаешь: а я что, хуже, слабее? Так и здесь. А знать — знали, в 1980-м уже двоим звание Героя Советского Союза присвоили. Посмертно.
«Этот взгляд, словно высший суд» — слова песни воспринимаются, как надпись на граните. Для восемнадцатилетнего парня презрение товарищей хуже любой опасности.
КАК ПРАВИЛЬНО НАПИСАТЬ: АФГАНИСТАН?
Приехали «покупатели» из витебской десантной дивизии, и отправились свердловские в «учебку». Фёдор Моисеевич делится: чтобы было проще, ребята гражданскую жизнь не вспоминали, оставили за чертой. Да и в письмах не расписывали свою жизнь в деталях.
— Перед призывом встречались с девушкой, было к кому почтальона направлять?
— Да, провожала.
— Дождалась?
— Дождалась. У нас с Галиной уже четыре внука.
— В фильме «9 рота» режиссёр хорошо передал ощущения молодого солдата, оказавшегося не только за границей, но и на враждебной, незнакомой территории. Какие у вас возникли впечатления по прилёту?
— Это было 2 марта. В октябре прибыли в витебскую «учебку», а через четыре месяца — в Кабул.
Сначала с Орши в Ашхабад на ТУ-154, там дозаправка. Нас выпустили размяться. Запомнилось такое — на доске почёта фотография женщины, подписана профессия: «Мойщица летательных аппаратов». Ещё удивился, что такие бывают. Потом взлёт, и мы в Кабуле. Пока летели, ребята в иллюминаторы вглядывались, каждый хотел разглядеть — где граница? На высоте 10 тысяч метров! Офицер крикнул: «Рыжий, смотри, вон пограничник с собакой бежит!». Посмеялись тогда. А в остальном ничего не почувствовал. Март, там уже весна. Эту разницу и ощутил. Дивизия базировалась на краю аэродрома, дошли пешком. Первым делом накормили, потом заставили написать домой, сообщить, что служим в ДРА. Многие не знали, как правильно — «в» или «ф» в слове «Афганистан».
ИСКУССТВО ПОБЕЖДАТЬ
Фёдор Моисеевич поясняет: их везли не на убой, учили воевать и побеждать. В дивизии восемь тысяч военнослужащих, за всё время афганской операции погибли 900 человек. Это не 10% от числа десантников, как может показаться сначала, а за все 10 лет. Многое зависит от начальника. По большей части в строю были настоящие офицеры, отцы-командиры. Вспоминает: попадались разные. Как-то перед боевым выходом ретивый служака во всеуслышание демонстрировал рвение: «Роту положу, а приказ выполню!». Тогда присутствовавшие с сочувствием смотрели на его подчинённых, всем стало неловко за солдафона в офицерских погонах.
Тут же поправился: в основном те командиры, которых встречал на пути, солдата берегли и расходным материалом не считали. Вспомнил ротного. Замкомвзвода Нуфер так надоел капитану Лагоде, что тот ждал его увольнения, как праздника. Правда, автору не удалось узнать, чем так насолил сержант, собеседник только и сказал: наверное, такой вредный да ближе к «дембелю» ещё и «припух».
— Нуфер, ты же весной увольняешься? Каааак осенью?! Ещё полгода!!!
Выезд на крупную войсковую операцию. Дивизия, где служит Нуфер, придана сороковой армии. Лагода получил повышение: заместитель командира батальона. Надо подавить пулемётную точку противника, он ставит задачу подразделению Нуфера. Но как!
— Фёдор Моисеевич, возьмите надёжных людей, надо сделать. После таких заданий чаще дают Героя посмертно, но надеюсь, нет, уверен, всё будет в порядке.
— Представьте, мне, мальчишке 20-летнему: Фёдор Моисеевич.
Грузимся в два БТР. Небо в сеточку от летающих боеприпасов. Загрузились. Смотрю: в люк каска опускается. Что за дурень головой вперёд лезет! Я отталкиваю: ты чего там, одурел? Ну или почти так. Показывается лицо капитана, протягивает каску, полную снаряжённых запалами гранат: возьмите, ребята, пригодится. Между отдачей приказа и погрузкой ещё и боеприпасы подготовил к использованию! С задания тогда все вернулись, обошлось без потерь.
ПРИКАЗЫ НЕ ОБСУЖДАЮТСЯ
С местными личных знакомств не заводили, но на бытовом уровне общались. По уставу караульной службы посторонних к периметру подпускать запрещено, это и в Союзе так, да и сегодня: первый выстрел в воздух, второй — на поражение. Но в детей стрелять запретили официально. И те подходили к колючке — поменять «шило на мыло». Как объяснялись?
— Бачата (дети), те моментально всё выучили. И обматерят по-русски, и «леща» кинут: десант — братан, ефрейтор — «дух»!
— Какое сложилось мнение об афганцах как о народе?
— Свободолюбивые, сильные духом. Воины. Разрез глаз европейский, черты лица тоже. Только загорелые до черноты. Помните контрразведчика из фильма «9 рота», которого играет Алексей Серебряков? Под тем, что он сказал про этот народ, я бы подписался, слово в слово.
Почему события перешли в горячую фазу, собеседник не взялся судить, сказав, что на эту тему уже и книги написали, а у него, солдата, другая задача была.
— Опять же, а вам понравится, если по этой улице, — Фёдор Моисеевич показывает на уходящий в сумерки Ленинградский проспект, — будет маршировать армия другой страны? Ещё момент: к сожалению, у нас поздно поняли, что каждый должен знать местные порядки и традиции. Мы, например, не догадывались, что громкий хохот в общественном месте для них оскорбителен.
— Военные исполнили долг, как смогли, 15 тысяч из них отдали жизнь. Как считаете, нужен был ввод войск тогда?
— Мне судить трудно. Но если принять во внимание, что произошло потом, может быть, отодвинули более страшные события. Для которых позже, может и благодаря нам, не возникло подходящих условий. А еще благодарен тем, кто принял решение о выводе контингента. До февраля 1989 года у меня как будто фантомная память работала. Как у человека ампутированная рука болит, это называют фантомными болями. А тут память такая. В любое время года знал, когда там обстановка обостряется и возможны потери, а когда-то, например, зимой, жизнь была поспокойней: «духи» уходили на зимние квартиры в Пакистан.
ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ И ПРОСТО ДЖЕНТЛЬМЕНЫ
Собеседник констатировал ещё одну общую черту тех, кто вернулся «из-за речки» живыми — беспокойство. Постоянно чего-то не хватало, возможно, адреналина, чувства опасности, к которому за полтора года уже привыкли.
— Мы с вами относимся к одному поколению. Некоторые из знакомых, которых судьба туда забросила, в 90-е, а кто и раньше, оказались по воле случая или сознательно в криминальных структурах. А среди ваших сослуживцев много таких? — задаю закономерный после рассуждений об адреналине вопрос.
— Вы же в своём взводе в армии всех знали? Видели характеры — кто на что способен? Так и там — одни просто смелые, а другие «безбашенные», излишне рисковые анархисты. Эти и подались в джентльмены удачи. В Татарии в те времена криминальная обстановка напряжённая была, а у нас в роте парень, который жил в Казани на улице Хади Такташ. Помните банду с таким названием? Так его, получается, на два года оттуда изъяли. Как думаете, после увольнения в запас не в милицию ведь или на почту пошёл работать? Но и тот признал позже, что Афганистан помог: при случае отделался условным сроком, на суде учли армейские заслуги. А мог загреметь «по полной».
У Фёдора Нуфера было четыре друга по учебному подразделению, трое с Урала, один с Набережных Челнов. Вместе призывались, бегали в самоволку, пили пиво тайком от вездесущих патрулей. По прибытии «за речку» судьба раскидала по разным частям. Во время службы связь не поддерживали, новости доходили с оказией. Случайно Фёдор узнал, что Сергей Кокорин погиб. А сообщил об этом второй Сергей, Кудрин, из Набережных Челнов. А однажды и про него рассказали, что улетел домой грузом 200. Фамилия в разговоре не прозвучала, но по косвенным признакам: имени, месту призыва, внешнему описанию, а больше по бесшабашному поведению, подумал на товарища.
ПРИВЕТ, ДРУЖИЩЕ, КАК ТЫ УЦЕЛЕЛ?
И только через 25 лет, когда интернет помог преодолеть расстояния и информационный вакуум, выяснил, что ставил свечки за упокой души Серёги Кудрина зря, ошибка вышла. Нашёл через соцсети, выяснил номер телефона. Трубку взяла супруга. Фёдор слышит, как та спрашивает куда-то в помещение: знаешь такого, будешь говорить? И голос друга:
— Нуфер?! Как же, как же, а ну-ка, дай трубочку! Привет, бродяга, рад слышать твой голос!
А у «бродяги» на сегодня две дочери, четыре внука. Старшая Дарья главный специалист местного отделения регистрационной палаты, младшая Татьяна — инженер-строитель. А также Лиза, Федя, Женя и Глеб, любимые и неповторимые.
— В последнее время в сети раздаются залихватские девизы «Можем повторить!». Как относитесь к таким заявлениям?
— Можем-то можем. Да только война — это смерть, разрушения, лишения. Думаю, так говорят те, кто и пороха не нюхал. Война не место и не повод для бравады. В том же фильме о девятой роте помните разговор на броне: «Наверное, поспорили, кто первый «духа» «завалит»? И мы спорили. Кто первый убил, того первым и в Союз в «цинке» отправили. Что собрать смогли». С этим не шутят.
— По национальному составу ваше подразделение каким было?
— Все русские.
— Так случается разве в нашей стране?
— Неправильно, наверное, выразился. Были грузины, русские, украинцы, татары, два таджика-переводчика. Но все русскоязычные, понимали друг друга, не было разделения по национальностям.
БЕРИ ШИНЕЛЬ…
По возвращении с операции сутки отдыха, потом десантники писали письма, ходили в баню, чистили форму и оружие. А затем обычная, как у ровесников в Союзе, служба: наряды, караулы, патруль. Ну, и как у всех подготовка к «дембелю» — сообразить подарки родным, себе на память, девушке. Тем более что Афганистан в этом плане — та же заграница для советских ребят: японские магнитофоны, американские джинсы и прочее «тлетворное влияние Запада». И так до следующей операции, о которой заранее не знали. Только иногда солдат вспоминал: в прошлый раз в духан
ходили с тем, кто больше никогда никуда не пойдёт.
— Лёня Кулаков как погиб: надо было сменить огневую точку, переместиться хоть на пару метров. Там же не новички, пристреливают местность. По арыку типа канализационного побрезговал двигаться, пошёл поверху. И всё.
Собеседник отмечает ценность простой, но своевременной шутки в солдатской среде. Когда нервы на пределе, человек как натянутая струна: лёгкое касание и порвётся, сойдёт с ума. И в это время сослуживец, который вместе со всеми участвовал в событиях, расскажет что-то из произошедшего, но под другим «соусом»:
— Помните, Антоха в люке застрял, отказался выходить без бронежилета? Второй ведь нацепил, даже не заметил, видать запамятовал. Антох, не замёрз в двух?
И наступала разрядка. Мужики хохотали, как в последний раз, отпуская напряжение прошедшего дня и приводя рассудок в норму.
Заканчивая разговор, Фёдор Нуфер попросил: «О войне не пишите, чего её вспоминать». Видимо, для них она вроде бы закончилась и одновременно не закончится никогда, такой вот афганский синдром. Такой же, как и у родителей ребят, что оттуда не вернулись.
Фото из личного архива Фёдора Нуфера
