От редакции
Совсем скоро газета «Рабочий Надыма» отметит свой 50-летний юбилей. Полвека — солидный возраст: нам есть что рассказать, чем поделиться. Садитесь поудобнее — вспомним былое вместе.
1 марта 1975 года вышел первый номер издания, который стал отправной точкой увлекательного путешествия читателей и сотрудников редакции по необъятному миру информации. Издание было зарегистрировано как печатный орган Надымского горкома КПСС и городского Совета депутатов трудящихся. С тех пор на свет появились более шести с половиной тысяч выпусков районной многотиражки.
За прошедшее время менялся формат газеты, периодичность, тираж, сотрудники редакции, но все эти годы неизменным оставалось одно — верность принципам и канонам журналистики, среди которых актуальность, достоверность, объективность и правдивость. За плечами коллектива редакции газеты «Рабочий Надыма» в разные годы — победы в конкурсах различных уровней. Ежегодно на протяжении семи последних лет наше издание входит в «Золотой фонд прессы».
К юбилейной дате мы предлагаем читателям познакомиться со статьями первых выпусков старейшего издания Надымского района, окунуться в атмосферу 70–90-х годов, узнать, чем жил город и его жители, какие события волновали общественность и являлись центральными на страницах газет, как работали наши журналисты.
Итак, включаем машину времени.
Эта статья от 13 февраля 1999 года, она о простом советском парне, на плечи которого легла Афганская война.
Михаил Джур, механик Надымского муниципального АТП, вернулся из Афганистана 18 лет назад. И, казалось бы, боль немного поутихла, реже стали сниться кошмары, но взрыв на работе словно повернул время вспять.
Мы разговариваем в больничной палате. Я слушаю историю жизни Михаила.
18-летним мальчишкой его призвали в армию. Пошёл с радостью, ведь Родина зовёт. Сначала отправили в Оренбургскую область, потом перебросили в Афганистан. То был декабрь 1979 года. В России холода, а там жара. Раскалённые пески и чужие горы со сверкающими на солнце вечно ледяными вершинами. Через месяц первое сражение.
Михаил замолчал. Я тоже. Все вопросы казались нелепыми и лишними. В послужном списке М. Джура много боёв.
— Помню, мы сопровождали колонну, а навстречу шли наши ребята. На обратном пути мы уже не пересеклись. Вся встречная колонна была расстреляна… Мы старались беречь молодых, — продолжает он, — не брать на операции, чтобы пообвыкли, ведь новички гибнут чаще.
Разве можно привыкнуть к свисту пуль, удивляюсь я про себя. Словно прочитав мои мысли, Михаил говорит:
— Старались ни о чём не думать. Просто выполняли команды. Наверное, это единственная возможность выжить. И не сойти с ума. Наша колонна попала в засаду в долине Чарикар. Очень красивая долина, вся в виноградниках, по бокам горы, — вспоминает Михаил.
Там, в райском уголке, где так хорошо представляется щебет птиц, Миша был ранен. А птицы не пели. Они молчат, когда стреляют. Родители о ранении не знали. Не знали и о контузии, ведь они получали письма от сына из Ашхабада и Ташкента. Всего несколько строк — жив, здоров, всех целует. Иногда приходили на станцию Буздяк, что в Башкирии, и фотографии. Улыбающиеся, загорелые, неуловимо взрослые ребята в панамках на фоне какого-нибудь одинокого дерева. Но зла за израненную юность Михаил ни на кого не держит. Ни на страну, которая была одна, когда он уезжал, и уже в чём-то другая, когда возвращался. Ни на армию. Он считает, что и его сын должен пройти свою службу, но такую, какою она и должна быть. Не в обиде он и на афганцев. Если бы встретил сейчас, то с удовольствием поговорил бы. Ведь их язык и сейчас помнит.
— А как будет «здравствуйте»? — спрашиваю я.
Михаил говорит, а я удивленно поднимаю брови. В приветствии упоминается ваше здоровье и здоровье жены и детей, потому оно такое длинное.
— И верблюдов видел, — улыбается Миша. — На них «духи» (так наши ребята называли душманов) ездили, и на осликах, и на лошадях. А всё-таки, погибших не могу забыть, — вдруг говорит он.
А в моей памяти всплывает герой Ремарка, который вдруг осознаёт, что он слишком молодым ушёл на войну, и что он уже никогда не сможет жить нормальной жизнью. Не выдержали проверку войной привитые ему в школе ценности.
Девушке, с которой Михаил познакомился в Уфе и которую полюбил, не говорил, ЧТО он прошёл.
— Наверное, боялся, что подумает раз с Афгана, значит, нервный и неуравновешенный, — объясняет он. — Да и говорить об этом тогда, когда раны ещё совсем свежие, часто мучают головные боли и ночные кошмары, было очень тяжело.
Конечно, Валя узнала. Но стала ли она любить меньше своего «мужчину войны»? Думаю, нет. Я не встречалась с Валентиной Викторовной, но слышала, с каким трепетом Михаил рассказывал о жене.
— Когда я очнулся в больнице после несчастного случая, первое, что увидел — склонившуюся надо мной жену, — с нежностью говорит он. — Она по два раза в день приходит, утром и вечером.
Опять повторяются старые сны. Такие ясные, как будто весь этот кошмар был вчера. Жена боится. А я её успокаиваю. Всё будет хорошо, говорю.
Валентина Викторовна и «привезла» мужа в Надым.
— У меня к Надыму сразу душа легла, — делится Михаил.
Его сын и дочь погодки. Тоня родилась уже в Надыме. Женя спортсмен, занимается кикбоксингом.
— Дети расспрашивают про войну?
— Да. Фотографии смотрят. Да я им так рассказываю, в общих словах.
— А с однополчанами связь поддерживаете?
— Погибли многие. Кто с войны пришёл, так уже в мирное время от ран и болезней. В одних местах, оказывается, служили с моим теперешним соседом Павлом Федосеевичем Троцюком. А познакомились с ним уже в Надыме. С надымчанами-афганцами часто встречаемся. Вот в больницу ко мне почти каждый день приходят.
— Когда выпишут?
— Да, наверное, уже скоро. Только повреждённый глаз восстановят. Я им вас уже немножко вижу.
Михаил улыбается. А я поражаюсь его мужеству, его воле к жизни. И тому, что ничто не может сломить человека. Даже чужая война в стране палящего солнца.
Фото с сайта «Парламентская газета».
